— Значит я смогу съездить на Материнскую Гору, послушать Песню, и вернуться, и не опоздаю в школу. — решила Варя. На всякий случай, она вышла из дому раньше обычного. Дорога в школу пролегала как раз мимо той автобусной остановки с которой Варя с мамой ездили в субботу на Материнскую Гору. Там Варя и остановилась. Через пять минут пришел автобус, без номера, без маршрута.
Входя в автобус, Варя увидела надпись: «Касса принимает только монеты.» У нее было немного денег, что отец платил ей за сверхурочную помощь по дому. Но то все были бумажки. Монеток у нее было мало. Наугад, Варя опустила копейку в кассу. На кассе зажглась надпись «Проезд оплачен».
Автобус шел покуда Варя наслаждалась приуральским пейзажем. Как только она отвернулась от окна, шоферша объявила подъезд к Материнской Горе. На этот раз они высадились в другом месте. Варя первым делом побежала в кусты, где она переоделась в спрятанное в рюкзачке обрядовое платье.
У этого входа, две зрицы спрашивали пароль у всех входящих женщин. И женщины были одеты особо. У многих были волховские накидки из волчьих шкур. Пароли были разные, но главным образом состояли из разных стихов одной песни которую Варя слышала на купальском фестивале. Когда подошла ее очередь, Варя стала говорить стих который она помнила, но внезапно слова свихнулись, и она сказала «Снова мы радуемся Солнцу встающему». Зрица попросила ее подождать, поворковала в воздух, на ее руку сел голубок, вылитый братец вариному выкормышу Орленку. — Позови Бабушку Валентину. — сказала зрица Орленку. Голубок взлетел на гору. Через некоторое время пришла совсем молодая волхвиня. У нее со зрицей занялся оживленный разговор. — Не может быть! Она совсем еще дитя! — Честное слово, она назвала волховский пароль! — Ты уверена? — Точные слова. — Зрица прошептала варин пароль на ухо волхвине. Та подошла к оторопевшей Варе, пристально поглядела ей в глаза, и, увидев что-то одним волхвам знакомое, улыбнулась от чистого сердца, и обняла ее.
— На этот раз мы пойдем другим путем, которым ходят волхвини и зрицы. — сказала молодая Бабушка Валентина.
— А почему вас зовут бабушкой? — спросила Варя.
— Так зовут всех волхвинь. А волхвов зовут дедушками. Всех. Даже совсем молодых.
— Значит, раз зриц зовут матушками, то зрецов зовут батюшками?
— Так. И зрица назовет тебя дочкой, а волхвиня внучкой. — Волхвиня помолчала немного, и добавила: — Конечно бывает неловко когда старушка называет меня бабушкой, а я называю её внучкой. Но так от старины положено.
— А в чем разница между волхвинями и зрицами?
— Зрицы, это те, кто обряды умело справляет. Обряд, видишь, это особый язык на котором мы говорим с Богами. Красиво так говорим, чтобы Богам нравилось слушать. Мы-то внуки Богов. Они рады нам, как дед с бабушкой рады своим внучатам. Вот мы, со своей стороны, и стараемся порадовать их как можно лучше. Одним зрецам боги дают речь складную. Другим хороший голос для пенья. Третьим дают уменье жестами и движениями свою любовь богам передать, да и чтобы людям понятно было. Да и сами мы стараемся богов порадовать, кто чем умеет.
— Богатый щедростью, а сильный заботливостью. — внезапно сказала Варя.
Волхвиня несколько минут просто стояла и смотрела на девочку. Затем она стала продолжать. — А волхвы, это учители, особо избранные богами. Они и учат других, и сами учатся. Боги дают волхвам долгую жизнь, пока они не передадут всех своих знаний новому поколению. Потому волхвы и живут по сто и двести лет. А есть волхвы у которых такая страсть к ученью, что они не успевают передавать всех своих знаний, и потому живут вечно. У нас, в Стрежевом, когда ставили городское капище, на осмотр места пригласили волхвиню которая помнила еще Императрицу Елизавету. Это выходит, ей почти триста лет. А некоторые говорили, что уже при Императрице Елизавете той волхвине было за триста лет. Так эта самая волхвиня, Бабушка Софья Алексеевна, знает волхва с Украины, который, будучи еще всего ста лет от роду, благословлял Князя Святослава в поход против Хазар.
На дорожке по которой они шли, не было других капищ. Тропинка вела прямо на вершину. Там Варя снова отдалась льющейся со всех сторон Песне Дающей Жизнь. И хотя слова по прежнему не запоминались, Варе удалось охватить их смысл. Песня шла главным образом о Весне, о пробуждающейся новой жизни. Песня звала подснежники расцветать, хлеб озимый прорастать, спящих зверей кончать зимний сон. Варя стала петь стихи своего сочинения, но тут волхвиня схватила её за руку.
— Что ты делаешь! Нельзя вызывать землянику раньше её времени. Цветочки замерзнут, и она не даст ягод! Все надо петь в свое время, как Мать Лада устроила. — И, найдя место в потоке напева, волхвиня начала:
Жавороночки,
Голубеночки,
Прилетайте к нам.
Заберите зиму,
Дайте красное лето.
Едет Весна,
Едет красна,
На сохе, на бороне,
Да на серой кобылЕ!
А Варя вслед за ней:
Солнышко, красное!
Растопи ты снег.
Травке зеленой
Дай увидеть свет!!
— Вот это дело. — сказала молодая Бабушка Валентина. — В старину лошадки как отощают на зимнем корме, тяжело им было тянуть соху да борону. А если рано появится зеленая травка, та силушки им прибавит. Да и сейчас, когда пашут тракторами, с компьютерами в кабинах, все равно добро когда Весна придет даже одним деньком раньше.
— А если я стану кликать весну в ноябре, то это будет непорядок? — Варя подстроилась под волховскую речь сама того не замечая.
— Так. Боги дают нам способностей для того, чтобы мы помогали им. Не для того, чтобы мы сами произвольничали.
Варя заметила что множество зриц ходят с корзинами, и в каждой корзине кошка или котенок. Она спросила волхвиню об этом.
— То души погибших кошек. Есть на свете изверги, нацисты, которые ненавидят всё живое. Почему-то они особенно ненавидят кошек, и губят их ужасно. Зрицы успокаивают души невинных зверюшек, заставляют их забыть прошлую жизнь, проносят их под Песней, чтобы они снова народились. Сейчас как раз самое время, Заклички Весны, когда души возвращаются на землю, чтобы им снова рождаться, в новой плоти.
Тут подошла к ним зрица с двумя корзинками, в каждой по котенку. Одну она дала Варе. Котенок был мокрый, весь дрожал, и кашлял. Очевидно его утопили. Варя засунула малыша за пазуху — пусть согреется. Вспомнила она данный ей стих Песни. И хотя тот стих давал ей силу исцелять птичек, она запела его словами обращенными к котенку — к счастью, «котенок» рифмуется с «цыпленок». Шерсть на котенке быстро высохла. Он перестал дрожать. Успокоился и заснул. Варя положила его обратно в корзинку. Малыш свернулся калачиком и спокойно стал просматривать кошачьи сны. Тут, как раз, к ним подошел хор девушек поющих Песню, Жизнь Дающую. Варя протянула им корзинку с котенком. Девушки обошли их четыре раза, с песней. Когда Варя снова заглянула в корзинку, на месте котенка таяло облачко золотистого света.
— Куда он делся? Он скоро родится? — спросила она волхвиню.
— Скоро. Наверно он уже нашел себе маму. Наверно ты когда-нибудь увидишь и узнаешь его. — Волхвиня повела Варю в рощу. Не хотела она чтобы девочка прежде своего времени увидела других зриц, несущих корзины с душами нерожденных детей.
В Светлоярск Варя вернулась почти в то же самое время как выехала. Когда она садилась в автобус, она видела идущего по другой стороне улицы учителя географии. Когда она вышла из автобуса — пробыв почти весь день в дороге и на Материнской Горе — учитель успел пройти всего несколько шагов. Он помахал ей, а она крикнула — Доброе утро, Семен Викторович!
Но в школе она раскисла еще до обеда. Клевала носом даже на любимых уроках. На дворе стоял серенький денек, но Варе казалось будто уже ночь. Она притащилась домой в очень вялом настроении, и легла спать не поужинав.
Елена Степановна порядком обеспокоилась. С тех пор как семья приняла Язычество, дети ни разу не болели. Позвонила Елена Степановна своей тетке, бывшей военной знахарке. Та, только взглянула на Варю, сразу ей:
— А что тебе Бабушка Валентина говорила? Всё в свое время, не так ли?
Варя натянула на голову одеяло, и притворилась что спит.
— А ты съездила в самоволку. Да на целый день. А потом, сверх того, целый день в школе. Это ты часов двадцать провела без отдыха, без еды. Понятно что утомилась. Успокойся. Я никому не скажу. Ты уже сама себя достаточно наказала.
©2005 by Erica DiBrigida. Разрешаю использовать текст в обрядовых и некоммерческих целях
