Варя накрепко запомнила, что каждый стих Песни Жизнь Дающей надо петь в свое время. Она заучила напев во время своей самовольной поездки на Материнскую Гору. Теперь она пела эту песнь чтобы помочь рассаде вырасти в самые найлучшие овощи.
Запомнив основной мотив Песни, Варя могла сочинять по нем стихи, чтобы помогать Богам в отдельных случаях. Сегодня она кликала рассаду расти большой, здоровой, сочной.
Не родись голенаста,
Уродись пузаста.
Не родись крепка,
Уродись сладка.
Уродись ты сочной
Вкусною и прочной
Слово моё крепко
Отныне и до века
И осеняла рассаду оберегом Ильхас-Рожаницы.
У Вари был свой огородик. Мама давала ей часть рассады для него. Варя не всё брала. Некоторые растения ей почему-то не нравились, и она не желала иметь их в своем огородике. Картошку, например. Варя ела жаренную картошку, но при виде варенной, или печенной, у неё текли слезы.
— Картошку ели при советской власти, когда голодали. Это еда мертвых. — говорила она, и отказывалась есть её. И в свой огород не пускала.
Варенную и печенную картошку Варя ела только когда Елена Степановна готовила её с укропом и сметаной — только тогда в ней успокаивалось какое-то загадочное душевное волнение.
А с помидорами Варя возилась как мать с малыми детьми. Особенно она лелеяла желтые помидорчики, похожие на маленькие груши, подаренные Варе Эрикой, заморской подругой её родителей. Были у Вари в огороде и другие помидоры — вкусные итальянские «сливовые»; сладкие великаны выращенные русскими эмигрантами в Нью-Джерси; маленькие «вишневые», и совсем крохотные «виноградные» которыми она угощала своих друзей. Все они были отменно вкусные, но Варе почему-то нравились именно заурядные, кисловатые грушечки. Она почему-то все время навязывала их маме.
— Это для Оленьки — твердила она — чтобы она здоровой была!
Елене Степановне часто становилось не по себе от речей её восьмилетней дочки-первенки. Варя родилась во время Русальной Недели, что было само по себе многоозначающей приметой. Когда семья приняла Язычество, Варя сразу потянулась к древним старицам волхвиням, а они, в свою очередь, увидели в ней что-то одним им знакомое, своё.
Спрашивала Елена Степановна волхвинь. Они все отвечали одно: — Будет у тебя вторая дочка, потом двойня, тогда приходи за ответом. — И Варя то же самое твердила, да вдобавок настаивала чтобы девочку непременно назвали Олей.
Елена Степановна съездила снова на Материнскую Гору, к волхвине капища в той спокойной пещере. Старица угостила Елену Степановну ватрушками, выслушала её заботы, успокоила её душевные волнения, но ответа всё же не дала. Вернулась Елена Степановна в Светлоярск; на автобусной остановке её встретила Варя. Взяла Варя маму за руку, повела домой, прямо в огород.
— Смотри, мама, грушечки растут.
При виде маленьких растений, Елену Степановну вдруг охватила необыкновенная радость. Обняла она дочь, и тут ей показалось, что за спиной у нее старая волхвиня улыбается и кивает головой в темнокрасном капюшоне.
— Значит вырастут Оленьке на здоровье. — сказала мама.
А Варя уже возилась на грядке с луком.
